Компьютеры и оборудование

Дaвaйтe прилoжим eгo к нaукe, и у нaс пoлучится пoлный нoнсeнс. Тaк чтo былo бы спрaвeдливo oтдaвaть им сeйчaс чaсть свoeгo дoxoдa, чтoбы учeныe и дaльшe мoгли быть вoстрeбoвaны экoнoмикoй. Тeзис «нaучнo-oргaнизaциoннoe», a нe «нaучнo-мeтoдичeскoe» рукoвoдствo oчeнь вaжeн. A имeннo, измeнeния стaтусa РAН, кoтoрый пo 253 ФЗ и пo Устaву РAН нe пoзвoляeт нaм пoлнoцeннo принимaть учaстиe в фoрмирoвaнии и рeaлизaции гoсудaрствeннoй нaучнo-тexничeскoй пoлитики. Считaю, чтo мы мoжeм кoнструктивнo выстрoить свoи oтнoшeния, нo в рaмкax кoррeктирoвки прaвoвoгo пoля. И я считaю, чтo этo сaмaя бoльшaя проблема фундаментальной науки. Ведь повышение престижа ученого — это дело государственное. Я не вижу ничего страшного, если их выполнение будет сдвинуто по оси времени вправо. О вхождении в органы власти
«Я сегодня как раз вошел в их число. О чем это? Принцип «как можно меньше вложить и как можно больше получить денег» пришел к нам из рыночной экономики. Потому что это не просто Указ президента, а большой мандат доверия, который появился по результатам по-настоящему демократического голосования в Российской академии наук. Большие средства идут на него, мы радуемся победам наших героев и не умаляем их достоинств. Одним из таких наших минусов можно считать отсутствие (не считая единичные) крупных научных проектов в стране, в которых было бы интересно принимать участие молодым. Считаю, что она должна называться «Государственной академией наук».Мы должны будем с юристами поработать над тем, чтобы с изменением статуса вписаться в существующее правовое поле. Когда коснулись вопроса о научном творчестве, я убедился, что наш с вами президент понимает ценность фундаментальной науки». Но у нас сейчас очень мало постоянных позиций, поддерживающих молодежь, которая доказала, что хочет и может работать в науке. Если есть инструмент, при помощи которого вы можете обнаружить и померить то, чего не смогут обнаружить и померить другие, — вы — король в науке! У нас уже 2017-й год, и мы до сих пор находимся на уровне 1,13% ВВП. Для меня, поездки с мигалкой, конечно, не очень привычны, но, понимаю,что в Москве без них обойтись трудно. И еще, мы в стране любим и гордимся нашим спортом. Ведь если государство дает деньги органу исполнительной власти, то с него же потом и спрашивает. В Федеральном агентстве научных организаций тоже понимают, что нести ответственность за научный результат должны ученые, а по существующему закону, ФАНО несет эту ответственность. Это все прекрасно понимают. А тем временем в современной мировой науке очень четко прослеживается тенденция, что владение уникальным инструментом становится залогом для успеха и мирового лидерства. А зачем это делать, если можно достичь нужного социального статуса быстрее и с меньшими вложениями? Может, дальнейшее научно-техническое развитие позволит нам в будущем использовать третье измерение, чтобы передвигаться более свободно и с пользой, тогда проблема будет решена». Планирую попросить Владимира Владимировича, чтобы он воспринял эту нашу проблему. К 2015 году он должен был составлять 1,77 % ВВП. Поддержать фундаментальную науку может только государство». Надо объединить управление наукой и научные компетенции, разнесенные в результате реформы в 2013 году». О поднятии престижа науки
«В нашей стране сейчас очень низок престиж научного работника. Он защитил диссертацию, и теперь сам должен уметь зарабатывать на жизнь. После этого нам будет проще общаться и с ФАНО. Не на зарплаты мы просим деньги, — мы готовы работать, у нас остались коллективы, головы светлые, но нет средств на производство. Вот это надо четко прописать. Сейчас выросло другое поколение, которое меряет себя совершенно в других системах отсчета — мы меряем себя по одномерной шкале, забыв, что определение успеха, своей позиции — это многомерное понятие. В последние десятилетия регулярных средств для обновления материально-технической базы нашей науки не было. О статусе РАН
«Мы все говорим, что статус должен быть изменен. Их доходы и богатства сейчас формируются на трудах отечественных ученых советского периода. Но есть более важный момент, касающийся указа президента об увеличении процента ВВП, вкладываемого в науку. Очень важна позиция президента, который считает, что РАН должна играть гораздо большую роль, облекает академию доверием, и есть уверенность в том, что он, безусловно, на нашей стороне». Программа поддержки национальных исследовательских университетов показала, что при определенном политическом решении средства в стране находятся. Мне кажется, что президент Путин это точно понимает и переживает за это. И проблема не только в архаичности материальной базы, а в том, что у нас должна быть возможность изготавливать приборы и инструменты самим. Но политически важнее, если бы фонд инструментализации фундаментальной науки стали бы формировать крупные госкорпорации и сырьевые компании. И я не думаю, что его не заслуживает Российская академия наук. Если нет этого престижа, молодежь в науку не пойдет. Мы с моими коллегами сделали оценку, сколько бы нам понадобилось для обновления инструментальной базы, и получились не какие-то сумасшедшие деньги — порядка 10 млрд рублей в год. Академия наук должна сначала показать, что мы начали действовать. Я могу сказать, что то поле, которое существует вокруг президента, очень располагает к откровенному разговору. О взимании «налога на науку» с сырьевых компаний
«Одна из главных проблем кризиса науки заключается в том, что нам не хватает инструментов, чтобы заниматься наукой на высоком уровне. Это было неожиданно для меня. В общем, здесь мы без государства ничего не изменим». Но ведь страны могут мериться силами не только в спорте, но и в научных достижениях. Просьб, конечно, будет много, но сейчас попрошу только утвердить меня в должности. Я намерен обсуждать и убеждать всех в необходимости повышения процента ВВП. Чтобы решить ее, нужен фонд инструментализации. Эти ребята говорят: «Смотрите, я здесь дерусь за гранты, уехал в Германию и там дерусь за гранты — и в чем отличие?». В результате наука и оказалась в таком (плачевном) положении. Подтверждает это его предложение организовать советы по каждому из больших вызовов науки, потом объединить их в общий Совет, который возглавит президент РАН». После на Общее собрание, где меня ждали мои коллеги, пришлось возвращаться с мигалкой, пробка была на 3-м транспортном кольце… И никакой заказчик не поймет этого риска и не пойдет на него. И родители, которые «плохого не посоветуют», не будут своих детей ориентировать на это. Она, эта база, сделалась, мягко выражаясь, довольно архаичной. Успешные молодые специалисты уже поездили по миру, поняли, какое там финансирование, инструмент, увидели, что к ним есть интерес и начинают сравнивать плюсы и минусы. Особый статут есть у Сколково, у Курчатовского института, у МГУ. фото: Геннадий Черкасов

О встрече с Путиным
«Владимир Владимирович пригласил меня вчера приехать для разговора, беседовали один на один. Помните фразу Пушкина: «И опыт — сын ошибок трудных, и гений — парадоксов друг». Это как раз и есть фундаментальная наука. Да о том, что в какой-то момент не понимаемое нами вдруг становится открытием. Беседа с Дмитрием Анатольевичем Медведевым была короче, чем с Владимиром Владимировичем. Его позиция, слово были бы очень важны, ведь вся страна на него смотрит. Сейчас у нас всю науку растащили по министерствам, — там есть свои научно-координационные советы, они же сами являются и распорядителями бюджетных средств. О молодежи в науке
«Есть опасный возраст в жизни молодого ученого, когда он уходит из-под крыла научного руководителя. У вас есть фабрика нового фундаментального знания! Может, к концу года что-то и подрастет… О финансировании науки
«После Майских указов президента об удвоении средней зарплаты по региону для ученых сильно изменилась ситуация в стране. И эти отрицательные результаты порой оборачиваются неожиданными открытиями. Если бы на фундаментальную науку, тратилось столько, сколько идет на спорт, думаю, что ситуация изменилась бы кардинально». Я не могу назвать себя человеком с полностью советским менталитетом, но я пришел оттуда. Думаю, надо начать с корректировки 253-го Федерального закона, в котором следует четко зафиксировать все полномочия и ответственность РАН. В СССР государство очень активно занималось поддержанием престижа ученых: и фильмы снимались, и книги соответствующие издавались. Владимир Владимирович взял документ, положил на стол и сказал: «А вы утверждены». Нам удалось поговорить с ним до заседания правительства, после чего он пригласил войти в его состав. Я сказал ему: «Может, это как-то непривычно будет звучать, но я у вас сегодня ничего не будут просить. Потому что для того, чтобы стать ученым, нужно долго и трудно учиться. О ФАНО
«В моей программе написано, что я не являюсь сторонником ликвидации ФАНО. Агентство должно отвечать за административно-хозяйственную деятельность, РАН — за научно-организационную. Он должен быть особым, соответствующим ситуации. < ...> Нам бы хотелось, чтобы у РАН была возможность наряду с ФАНО быть соучредителем институтов. На это денег нет, отвечают нам. Мы обсудили множество вопросов, говорили о науке, о том, как можно перестраивать РАН. О фундаментальной науке
«У ученых, занимающихся фундаментальной наукой, есть право на отрицательный результат. Можно было бы попросить эти деньги у государства, — ведь цены на нефть высокие, ВВП растет…